Хлёсткие «Гарики» Игоря Губермана

Игорь Миронович Губерман, русско-израильский поэт, прославился благодаря своим афористичными и сатирическим четверостишиям, прозванных «гариками», хотя строк может быть также 2 и 6. В них он точно и метко подмечает все реалии жизни, со всеми её взлётами и падениями, радостями и горестями. Иногда он высказывается немного резко, но лишь потому, что это такая же неотъемлемая часть нашей жизни.

1
Каждый «гарик» молниеносно расходится по сети и радует тысячи поклонников таланта Игоря Губермана. Остаётся только удивляться, как можно вместить такое ёмкое и хлёсткое наблюдение в коротенький стишок. «Гарики» Губермана – ещё один повод улыбнуться даже в те моменты, когда кажется, что поводов для улыбок нет: 
Я душевно вполне здоров! 
Но шалею, ловя удачу… 
Из наломанных мною дров, 
Я легко бы построил дачу! 

Люблю людей и, по наивности, 
Открыто с ними говорю, 
И жду распахнутой взаимности, 
А после горестно курю. 

Бывает — проснешься, как птица, 
крылатой пружиной на взводе, 
и хочется жить и трудиться; 
но к завтраку это проходит. 

Вся наша склонность к оптимизму – 
от неспособности представить, 
какого рода завтра клизму 
судьба решила нам поставить.

2

Давно уже две жизни я живу, 
одной – внутри себя, другой – наружно; 
какую я реальной назову? 
Не знаю, мне порой в обеих чуждо.

Всего слабей усваивают люди, 
взаимным обучаясь отношениям, 
что слишком залезать в чужие судьбы 
возможно лишь по личным приглашениям. 

Мне моя брезгливость дорога, 
мной руководящая давно: 
даже чтобы плюнуть во врага, 
я не набираю в рот говно. 

Любил я книги, выпивку и женщин. 
И большего у бога не просил. 
Теперь азарт мой возрастом уменьшен. 
Теперь уже на книги нету сил. 

Поездил я по разным странам, 
печаль моя, как мир, стара: 
какой подлец везде над краном 
повесил зеркало с утра? 

Весьма порой мешает мне заснуть 
Волнующая, как ни поверни, 
Открывшаяся мне внезапно суть 
Какой-нибудь немыслимой херни.

3

За то люблю я разгильдяев, 
блаженных духом, как тюлень, 
что нет меж ними негодяев 
и делать пакости им лень. 

Слой человека в нас чуть-чуть 
наслоен зыбко и тревожно, 
легко в скотину нас вернуть, 
поднять обратно очень сложно. 

Живя в загадочной отчизне 
из ночи в день десятки лет, 
мы пьем за русский образ жизни, 
где образ есть, а жизни нет. 

Учусь терпеть, учусь терять 
и при любой житейской стуже 
учусь, присвистнув, повторять:
плевать, не сделалось бы хуже. 

Я женских слов люблю родник 
И женских мыслей хороводы, 
Поскольку мы умны от книг, 
А бабы – прямо от природы. 

Когда нас учит жизни кто-то, 
я весь немею; 
житейский опыт идиота 
я сам имею. 

Душа порой бывает так задета, 
что можно только выть или орать; 
я плюнул бы в ранимого эстета, 
но зеркало придется вытирать.

4

Крайне просто природа сама 
разбирается в нашей типичности: 
чем у личности больше ума, 
тем печальней судьба этой личности. 

Во мне то булькает кипение, 
то прямо в порох брызжет искра; 
пошли мне, Господи, терпение, 
но только очень, очень быстро. 

Бывают лампы в сотни ватт, 
но свет их резок и увечен, 
а кто слегка мудаковат, 
порой на редкость человечен. 

Я никак не пойму, отчего 
так я к женщинам пагубно слаб; 
может быть, из ребра моего 
было сделано несколько баб? 

Ум полон гибкости и хамства, 
когда он с совестью в борьбе, 
мы никому не лжем так часто 
и так удачно, как себе. 

В жизни надо делать перерывы, 
чтобы выключаться и отсутствовать, 
чтобы много раз, покуда живы, 
счастье это заново почувствовать.